От одиночества-самоубийства к одиночеству-растворению….

Рецензия доктора филологических наук, профессора ТГУ им. Иванэ Джавахишвили Марии Филиной на новое сочинение Александра Потёмкина «Прозрения одиночества»

Спасет ли нас микробиом?

«Прозрения одиночества» Александра Потемкина – не просто своевременный роман, рожденный в момент смутного состояния общества, а итог трагических размышлений автора о той пропасти, над которой оказалось человечество. Это философский трактат с комплексом тем, научных теорий и исторического опыта. В многомерных предсказаниях и проектах Потемкина об измельчании человечества, о грядущих экологических катастрофах роман можно расценивать как очередное послание философа, ученого и литератора.

В чем пафос этого многослойного произведения, в котором поток сознания героя прерывается экскурсами в политические, экономические и культурологические проблемы?

Отчасти в идее, что человечество было создано по иному сценарию, а пошло по ложному пути. И человек не должен быть товаром, иначе бы не было столько раздумий о силе разума и его связи с моралью, апелляций к идеям вершинных мыслителей. Но людей превращают в товар, людским сообществом правит денежный знак. Человек-товар, псевдокультура -товар, политика-товар – вот параметры социального и психологического исследования автора.

Идеи Достоевского проглядывает во всей ткани произведения. Федор Михайлович не мог предвидеть всего развития событий, но показал, что над человечеством нависла угроза моральной гибели. Многие русские классики были противниками буржуазного пути для России. Разрушение родовых связей, а с ним и системы отношений между людьми, превращение не экономики, а всей жизни в товарно-денежные отношения пугали провидцев. Трудно назвать это теорией, но бытует мысль, что деньги, стремление к ним любыми средствами ныне стало инстинктом (наверное, вторичным). Превращение денег из необходимого инструмента в саму сущность и цель жизни привели к абсурдной ситуации, которая в мире уже стала естественной – не деньги для человека, а человек для них.

И ценности полностью подменились – потребительство стало единственным богом общества. С этим разными способами доказательств борется А .Потемкин уже во многих своих романах. Безумная гонка вкупе с индустрией и наукой, ей подчиненными, стала бегом в никуда – человечество принялось уничтожать свою общую планету, а иного места обитания еще никакая индустрия не предложила.

Буквально на днях генсек ООН Антониу Гутерреш заявил, выступая в Колумбийском университете: «Человечество ведет войну с природой. Это самоубийство. Природа всегда наносит ответный удар - и уже делает это с нарастающей силой и яростью».

Мысль не новая, но прозвучала с самой высокой трибуны. Александр Потемкин тоже не одинок в своих предсказаниях, но это стало пафосом многих лет его жизни. И сегодня, когда никто не оказался подготовленным к общей беде – пандемии, когда сломались все привычные уклады, когда не поумнели, а еще более ожесточились многие политики, предсказание и предупреждение влиятельного писателя нужно всем.

Потемкин в центре своих последних романов помещает героя бездомного, нищего, выключенного из социума (и все же неизбывно связанного с ним) – наследника «маленького человека» русской литературы в его современном обличье. В эпоху, когда богатство достигло небывалых масштабов, а обладатели его ищут новых и новых товаров и ощущений для получения свежей порции адреналина. И когда многие люди погрузились в нищету и не знают, чем завтра накормить детей и как купить элементарное лекарство.

Только «маленький» герой может, обходясь непонятным минимумом бытовых потребностей, брать на себя думы и страдания человечества. Лишь синтетически учитывая все произведения писателя, можно представить все оттенки и ракурсы страданий одинокого сознания и его развития. Как внутри потемкинского мира, так и в эволюции от истоков «маленького человека» в литературе до наших дней.

Достоевский заглянул в неведомые дотоле глубины «подполья» людской натуры и ужаснулся (а с ним и все мыслящие читатели) – сколько же в этом подсознании нелепого, страшного и недозволенного. Потом все стало дозволенным, и после объявления Ницше о смерти Бога его производное – человек как божественное создание – стал умирать, в искусстве во всяком случае – постепенно, потом резко, а сейчас почти окончательно.

В вариациях А. Потемкина появился Пузырьков в «Русском пациенте», который ищет страданий и соотносится с «человеком из подполья», затем Махоркин в „SoloMono”, нареченный Федором Михайловичем, а в новом романе действует уже прямо – Мышкин.

И всех этих «маленьких человеков» никто не любит. Они одиноки, все по-разному, но все безмерно. Ведь если первый мог быть вписан в жизнь, добровольно от нее отказавшись, второй был одержим идеей усовершенствовать человечество своим изобретением, то у Мышкина нет от рождения даже шанса. Он вырос в детском доме, не знает своих родителей, он словно явился ниоткуда и был продан директором приюта, как ненужная вещь, за 500 рублей старику в услужение. Мышкин придает своим размышлениям общечеловеческий характер, но за его абстрактными размышлениями о человечестве как изделии и обо всем, что может быть продано как товар, возможно, подсознательно пульсирует мысль – его сбыли дешево, как неликвидный товар.

В чем отличие изделия от товара – подспудно и явно этот вопрос рассматривается в разных ракурсах. Однозначного ответа нет – возможно, в том, что изделие более многогранно, оно имеет многие ипостаси, товар же, часто совпадающий с изделием - предмет продажи-покупки. И человеческая цена в товарном случае минимальна, значительно ниже отдельных внутренних органов, выставленных на продажу.

Мышкин страстно стал читать, и в общении с великими почувствовал себя человеком, лишь с ними он чувствует себя почти равным. Источник его огромных знаний неясен, он несопоставим с полками захолустной библиотеки, освоенной Мышкиным. Великие направляют его, порой спасают. «Нет, и не может быть у меня другого наслаждения, чем ощущать развитие собственных мыслей. День мой начинался с размышлений и заканчивался ими. При этом текущие проблемы, бедствия и разгулы потребления людского мира меня никогда не интересовали»… Но это мысленное общение не могло быть единственным и в упорном споре с самим собой – что есть изделие, изделие ли он, что есть товар и какова цена всего сущего, Мышкин оказывается во власти микромира, из которого состоит жизнь. Появляется «начальник» этого мира – САРО.

И все же Мышкин – лишь одичавший подросток, страждущий понимания людей. С САРО он ведет диалог, постоянно возбуждая свой разум, а послания направляет людям – медийным деятелям, а последнее обращение – Дарье… Роман – спор идей, но здесь особый спор – с самим собой и с микробиомом. Ведь споры с живыми персонажами фактически несостоятельны, настолько эти персонажи примитивны и неспособны к спору.

Александр Потемкин, как и всегда в своем творчестве, обыгрывает целый пласт идей и сюжетов. Собственно, узнаваемая цитатность характерна для современного, особенно постмодернистского мышления.

Галерея чиновников, представленная в совокупном тексте романов Потемкина, пополняется новыми экземплярами, но в целом они составляют единый страшный портрет. Восходят эти Кувшинные Рыла, безусловно, к Гоголю, Салтыкову-Щедрину и иным великим. Печально то, что бессмертные образы нисколько не повлияли на решение проблемы. Приходится признать, что литературные шедевры функционируют отдельно, а политики и чиновники живут своей, все более благополучной, жизнью. Меняется масштаб, время придает свои грани, но сущность не меняется. В «Прозрении одиночества» в скупых портретах представлена почти вся палитра.

Мышкин благодаря своему покровителю - микробиому САРО наделен способностью сливаться с любым современником, пытаясь предложить каждому проект в его области, надеясь, что может пробиться к разумному и полезному. Он внедряется в сознание избранных им «сильных мира сего» помимо их воли, так что они не могут от него избавиться, пока не вступят в диалог.

«Политик из культурного ведомства» Екатерина Польская – «носит» имидж патриота и борца за историческую справедливость. Мышкин пытается по совету САРО «провоцировать» ее патриотические чувства, предложить создать фонд «Справедливость» для прояснения спорных, болезненных для России фактов и событий истории.

Поняв, что за Мышкиным никто не стоит, «профессиональная патриотка» возмущается: «Ты плел мне свои истории, чтобы я нашла деньги для воплощения твоих несбыточных фантазий? Умничал… Богатство в голове! Вначале деньги надо иметь в кармане, на счетах, и только в этом случае браться за великие дела. Подумаешь, талант! Страна полна такими типами! Только время потеряла, а меня работа ждет».

Следующий - Алексей Мудрин, доктор экономических наук, крупный деятель экономического блока в правительстве. «Ведь я, Мышкин, никто, незаметное изделие, а Мудрин – брендовая, крупная, штучная вещь», - размышляет герой. Переносясь в кабинет чиновника, он с радостью обнаруживает на его полках труды классиков философии и экономики.

Мышкин предлагает финансовую реформу, доказывая, что нынешнее состояние банковской системы ведет к экономическому краху. В ответ: «Я уже заявил, у меня нет никакого желания с тобой общаться. Прочь из моей головы». Выясняется, что никого из авторов, покоящихся на полках, он не читал. Изысканная библиотека – часть имиджа, наука и культура пребывают на полках сами по себе. Это в подтверждение мысли, рефреном проходящей в романе – уровень образования, стремление к развитию в упадке, процветает потребительское отношение даже к великим. Их тоже сделали товаром для прикрытия своей никчемности. «Уже десятилетия суперценностями, навязанными реформаторами типа Мудрина населению, стали деньги, пошлые забавы, секс, кайф и наркота».

И горький вывод героя: «Боюсь представить себе, какую жуткую жизнь я влачил бы, если бы не развил в себе свойство наслаждаться в оттенках одиночества собственными произвольно вспыхивающими идеями, не имел бы способности общения со своим микробиомом, не развил бы бесценную возможность пользоваться богатством собственной индивидуальности, напрягая сознание и мысленно выстраивая глобальные проекты».

Далее возникает Быстров, в недавнем прошлом крупный федеральный чиновник, герой ток-шоу, чье мнение определяет настроения в обществе. Поняв, что Мышкин внедрился в его Я, он вынужденно вступает в разговор, и выявляется полное невежество «деятеля» в истории религии и культуры. Сняв маску «суперинтеллектуала», он хамски сообщает: «Без гонорара я свое мнение не высказываю. Современный мир требует новых подходов. Мнение – это деньги, бизнес… Здесь можно и обрести, и огрести…»

И наконец Кирилл Матулин - представитель политического бомонда. Чиновник из высших эшелонов, который в 1990-е решал судьбы народов. Это самая проникновенная часть из историко-политических включений в романе. Мышкин подступается к нему с болезненным вопросом о трагической ситуации в Абхазии, о страшных жертвах, о незаконно отторгнутых для Грузии землях, о страданиях изгнанных из родных домов грузинках. И получает в ответ: «Я федеральный политик, нахожусь под защитой государства. Сгинь, сволочь, тем более, грузинская». Ни тени сожаления о судьбе народов и погибших с одной и другой стороны людях. Лишь уверенность, что именно он мог принимать (кстати, продаваясь то Конфедерации горских народов, то ельцинскому аппарату) судьбоносные решения, а люди и народы – лишь грязь под колесами государственной машины.

Итак, весь спектр областей управления – военно-политическая сфера, наука, экономика, культура. И ни одного проблеска человечности, здравого смысла или хотя бы профессионализма.

Да и во всем мире картина не лучше. САРО подсказывает своему подопечному: «В Европе по мере развития фундаментальной науки многие, кстати, стали задумываться и понимать, кто ваш истинный прародитель. Хочу заметить, что вера исключительно в божественное происхождение вашего вида у изделий падает. За последние десять лет в Германии, например, снесено 102 храма, 260 храмовых зданий проданы, в Англии за тот же период – около 300 христианских культовых сооружений перепрофилированы под рестораны, магазины, частные лавки, кинотеатры, в других странах – похожая картина».

Противоречие культуры и цивилизации, которые когда-то развивались если не в единстве, то питали друг друга, сегодня стало просто ядовитым. Культура со всем ее наполнением и великими традициями, направленная на духовные потребности человека, поставлена на грань выживания. Цивилизация с техническими достижениями стала на службу не только потребительству, но манипулированием человеческой массой и служит – если расширить понимание цивилизации – самоуничтожению. Становится «потреблядством», кстати, этот не очень приличный, но знаменательный термин прозвучал, возможно, впервые, на «потемкинских чтениях» в Испании в прошлом, 2019 году. А если включить в детище цивилизации и военный механизм, то … И этот мотив подспудно звучит во всех произведениях А.Потемкина, а в данномм романе доходит до логического предела.

И что остается бедному Мышкину? Лев Мышкин, придя в грешный мир, пытался его преобразить, проник в души Аглаи, Настасьи Филипповны, Рогожина, но мира не спас и уже окончательно погрузился в душевную болезнь. А Мышкин Потемкина – не князь, не наследник состояния, а бездомный нищий, но наделенный внутренней страстью, непреодолимым желанием познать, кто же он, что есть человечество и куда оно идет, оставил послание людям, с которого и начинается повествование. «Я стану прикладывать все силы, чтобы освободить современный людской мир от социальной гнили, мракобесия, военной истерии. И с чувством справедливости я отрицаю милосердие в отношении ярких представителей, создающих мир упадка».

Он предпринял все свои земные попытки и осознал, что на данном этапе человечества не переделать. Отметим, что бескрайнее, хотя и бессистемное образование Мышкина объясняется тем, что он несет в себе геном великого Канта. «После смерти Канта 216 лет назад большая часть его микробиома слилась в меня. Случайность! Более 28 лет назад я, мутируя со своими собратьями, почувствовал, что попал в твой эмбрион, и со мной вместе у тебя оказались фрагменты фемта-метрового диапазона ДНК великого философа. Эти частицы пытаются пробиться в твое сознание, но ослабленные силы кантовских мельчайших фрагментов не всегда им способствуют. И все же Кант присутствует в твоих размышлениях и речах, порой даже во время общения со мной». Так распорядился микромир Вселенной - то есть все находится в глубинной связи во Вселенной, и частица прозрений посещает самых обиженных мира сего.

Мышкин, как просветители прошлого, да и современности, связывает разум с категорией нравственности…. Что это? Наивность неискушенного человека или мудрость, проглядывающая в этой наивности?

В произведении есть знаковые намеки. Значительную часть романного времени Мышкин моет полы в московском приюте для бездомных – уничтожает конкретные микробы (чем сейчас занято все человечество) и одновременно общается огромным, безграничным миром микрокосма, которому эти потуги были бы смешны, если бы микробиом был наделен чувством юмора. Быть может, это намек на то, что нужно делать свое маленькое дело и при этом не терять масштабов поисков сознания…

А сам он находит поддержку лишь в микробиоме – его наставник САРО подводит к мысли о соединении с миром микробов - микробиологических основ жизни. Мышкин соглашается – реальный мир, в котором ему не дано найти места, не дает ему выхода. Знаменательно, что этот, возможно, самый светлый герой Потемкина переходит в иную ипостась, а не кончает жизнь самоубийством – таково фантастическое решение автора.

Пузырьков расчленил себя электропилой, достигнув наивысшего наслаждения в страдании. Махоркин из “SoloMono” - уже человек идеи, он меняется к финалу, но эта эволюция – от интереса к собственной идее – через полное погружение в нее – к абсолютному отчаянию и трагическому концу. Герой совершает самоубийство – на последние деньги покупает в аптеке лекарство и уходит из жизни. В последние мгновения угасающего сознания он надеется, что продолжит свой путь в ином измерении и там осуществит свою мечту.

Мышкина занимает мысль о том, исчезнет ли он или будет иметь продолжение? И он упорно ждет ответа от САРО. «Да… – протянул я. – Еще вопрос: моя память и знания, полученные на земле, сохранятся в сознании?» – «Конечно, более того, твой разум увеличится в сотни тысяч раз. До встречи!»

Важно, что свое последнее послание Мышкин направляет Дарье – встреченной в волжском городке девушке. Единственной, которая согрела его теплыми словами, может, даже пыталась внушить веру в себя. Мышкин не продолжил с ней отношений, он уверен, что женщины не созданы для него. Он не умеет общаться, думает, что это ему не дано. Да и откуда? Никто его не любил, не учил любви и общению. И все же где-то в самой глубине эта встреча осталась. Стремление к любви заложено в человеке – микробами ли, из которых он состоит, или чем-то иным, но оно неизбывно: «С надеждой жить рядом с вами, в вас, я не позволяю себе прощаться, вы единственное изделие – как у нас называют человека – которое обратило на меня внимание, встретило и проводило меня с улыбкой и долгим взглядом. Мы еще обязательно встретимся, Дарья, а может быть…» Девушку, на миг согревшую его, возможно, неслучайно звали Дарьей. У имени много толкований, но среди них – «владетельница блага», «победительница», «добрая», «Положительная».

Горестна трансформация от поисков Достоевского, которые подспудно и явно звучат во всех романах А. Потемкина, к мыслям о сегодняшнем состоянии человечества. 150 лет назад русский гений ощущал в человеке божественную искру, привел Раскольникова к Богу и верил, что красота спасет мир. Современный герой исключил для себя веру во Всевышнего, а его место занял микробиом.

Мышкин соединился с микрокосмом, но, быть может, в том, что он ждет своего продолжения в ином качестве, присутствует молекула, микроб надежды, заключенный в финале романа. Еще не все потеряно для человечества, если его населяют беззащитные, но светлые и творческие люди. Пусть и безвестные изделия, не пожелавшие стать товаром.

Мария Филина, доктор филологических наук, профессор ТГУ им. Ив.Джавахишвили

Тбилиси, 05.12.2020 г.